своих чувств. Его в том, что допустил такую мысль обо мне, и отплатил, видимо, той же монетой. Вина Панкратовой в том, что не побрезговав мужчиной подруги, легла в его постель. Конечно, фактически, это он оказался в ее постели, но сути не меняет. А Абрамов виноват в том, что его какая-то месть задела жизнь других людей.
— Надеюсь, что ты доволен собой. Можешь считать это достижением своей жизни. — отвечаю спустя несколько секунд: — Полагаю, именно поэтому ты одинок. Потому что ни один человек не захочет быть рядом с таким, как ты. Можешь оскорблять меня сколько угодно, только это не изменит того факта, что ты никому не нужен… А если обо всем узнает Ризанов, то и его не останется, враг ли он, друг, неважно. Ты просто будешь один влачить свое гнилое существование.
Он вроде делает вид, что не слушает, но не затыкает и не перебивает. А значит, я спокойно бью в точку. Если бы я оскорбляла и играла, то пылал бы яростью, как в начале. Но сейчас он видит, что я искренна, и полагаю, все таки слышит мои слова.
— Поэтому, Кирилл, я желаю тебе счастья. Даже если эти короткие моменты ты получаешь на бедах других людей. Но поверь, заплатить придется тебе. Несмотря на те счета, которые якобы выставляешь ты…расплата будет долгосрочной и трехкратно хуже, чем ты можешь себе представить.
— Философом заделалась, когда грохнулась на сцене?! — со скепсисом надменно звучит.
— Не заделалась. — печально поджимаю губы: — Я слишком многим расплатилась за то, что позволила себе поверить вам.
— Подумаешь, замуж не вышла! — смотрит на меня, как на дуру: — Не делай трагедию, Никандрова!
Отвечать на это бессмысленно, вряд ли это подобие человека поймет о чем я.
— Полагаю, свои ответы я услышала…
— А вот я не закончил. — жестко высекает он, останавливая меня.
С вопросительным взглядом смотрю на него. Становится очень не по себе.
— Ты уедешь. — чеканит уверенно.
А мое удивление только возрастает.
— Интересно с чего?! — моя очередь со скепсисом смотреть на него.
— Иначе, лишишься горячо любимой команды в своей Барселоне.
Теперь удивление сменяется целым набором чувств! Так вот почему он так легко пришел! Вот почему позволил все высказать…
— Ты в своем уме?! — прищуриваюсь, таращась на этого мерзавца.
— Ты слышала, собираешь манатки и уезжаешь восвояси. Мой хороший знакомый уже в Испании, чтобы встретиться с нужными людьми и рассказать о тебе много интересного. Как они там, сильно за репутацию переживают? — я буквально хочу вцепиться ему в горло.
Это просто невероятно!
Только что он признался, что, по сути, сфабриковал какое-то видео с моим участием, теперь угрожает потерей работы.
Нет, нет. Не в этот раз.
— Знаешь что, пошел ты! — отвечаю ему прямо в лицо: — Пусть твой верный помощник там хоть пируэты крутит, мне плевать! Думаешь, что я снова убегу захлебываясь слезами?! Черта с два! Тебе больше нечем меня взять! — истерический смех прорывается вместе со словами: — На Ризанова мне начхать, он выбрал правильную партию для жизни! Работу потерять я не боюсь! Что делать будешь?! Нечем крыть! Так что можешь не возиться со мной, мне терять нечего!
Он наклоняется ближе, крепко хватая меня за талию, не дает отодвинуться.
— Как и мне, Никандрова!
— Отпусти меня! Что ты творишь?! Отпусти! Сейчас же!
Он слишком близко, дыхание оседает на моем лице, а освободиться не получается. Пытаюсь оттолкнуть за плечи, трепыхаюсь, но не могу. До боли его руки сжимают талию, а я с ужасом смотрю на зловещее лицо этого недочеловека.
— А что ты можешь сделать?! — победно ухмыляется он.
Вокруг никого и липкий страх стремительно разрастается в сознании, потому что я совершенно не представляю на что он способен.
Глава 24
Артур
— Интересное совпадение!
Нарочито удивлённо звучу, хотя самому хочется оттащить его от нее и разбить лицо ублюдка об асфальт.
Он будто очнувшись отпускает ее, и мимо глаз не проходит, как она потирает место, где была его рука. Состояние пиздец. Утробный рык рвется наружу, но я, прилагая, сука, все свои силы, удерживаю его внутри.
— Вот так встреча! — подхожу ближе с прищуренным взглядом, демонстрирующим гнев и презрение.
С ним то проблем нет, это то, что я по факту испытываю. А вот с Никой сложнее, потому что до скрипа зубов хочется закрыть ее и спросить в порядке ли она.
Но раз решил играть, играй до конца.
— Риз?! — наконец оживает «приятель», нервно улыбаясь: — Что тут делаешь?!
Ухмыляюсь, посылая в него многозначительный взгляд.
— Назаров на обед вызвал. — говорю то, что по идее должно было быть, правда, слегка в другом месте и в другое время.
— О, проблемы на площадке? — хмурится урод, делая заинтересованное лицо.
— Хотел спеть про сотрудничество не на проектной основе.
Лед и подозрение в голосе хреново скрываю, сам чувствую. Невозможно держать эту гребаную лавину эмоций.
Пока мы переглядываемся, девушка определенно не знает, что делать и как реагировать.
Надеюсь, ты подыграешь.
— Я не помешал вам? — снисходительно смотрю в ее округлившиеся глаза.
Но она быстро сменяет его угрюмым и хмурым взглядом.
— Ты не можешь помешать… — отвечает тихо, уводя взгляд.
Вероятно, думает, что: либо я тронулся рассудком, либо идиот. Оба варианта вполне себе возможны.
— А мы тут с Никандровой выясняли… — встревает Абрамов: — Насколько быстро она покинет наш город.
Вскидываю бровь, переводя взгляд с нее на него, и обратно. Только девушка в этот момент сжав зубы смотрит на него с таким презрением, что и дурак увидит.
— И что же выяснили?! — жду ответа от нее.
— Я тебе уже отвечала. — цедит со злостью сквозь зубы.
— Может быть ты передумала?! Ты же быстро меняешь свои решения… — голубые глаза вспыхивают, и она прищуривается.
Черт, самому противно!
Но должно быть видно, что мы сильно далеки друг от друга. Впрочем, это на самом деле правда, тем не менее хрупкое перемирие никто не должен видеть.
— Не настолько быстро, как ты! — парирует в ответ: — Нет желания продолжать с вами эту увлекательную беседу…
— Ты меня услышала! — смотрит на нее Абрамов, а я пытаюсь понять, что же он ей говорил.
Но Вероника усмехаясь, отвечает ему.
— Ответ ты получил!
Переводит взгляд на меня, и на секунду, я как будто вижу теплоту.
Это конечно, блядь, больные фантазии.
— О чем речь?! — спрашиваю еще пока у обоих.
— Забей, дружище! — кивает в сторону.
Дружище, мать его.
Мое самообладание сейчас спасает то, что решил слушать их разговор позже, а не
